Translator
«В этой битве не будет выигравших»
— Александр, как бывшего врача хочу вас спросить, что вообще происходит. Обывателям до сих пор не понятно, почему этот вирус такой страшный. — Вирус достаточно контагиозный, то есть заразный. Очень быстро распространяется. Он достаточно живучий, тяжелый по весу, оседает на поверхностях. Каждый инфицированный заражает порядка 2,5 человек. В одной работе говорится, что даже 5,8. Это много. И сложность в том, что 80% людей болеют, практически не замечая этого. Поскольку [у заболевших] достаточно быстро развивается пневмония, системы здравоохранения начинают не справляться — лавины пациентов забивают отделения реанимации. Ни одна система здравоохранения в мире не приспособлена под такие эпидемии. Только очень высокой степенью социального слабоумия можно объяснить то, что люди продолжают выходить на улицу [без острой необходимости]. Очень долго всем говорили: надо сидеть дома, надо изолироваться. Но молодежь не обращает на это внимания… Есть люди, которые точно не перенесут болезнь. Это приблизительно 1%. Если в большой Москве условно 20 млн человек, если, по ожиданиям, переболеют 60%, легко посчитать, сколько может быть погибших. Надо думать об этих людях. — Что опаснее: люди на улице — или массовые скопления в общественном транспорте, аптеках, поликлиниках? — Конечно, места плотного контакта опаснее. Там два способа передачи: воздушно-капельный и контактный. Мы же все время что-то трогаем, потом это что-то трогают другие люди. Я попробовал себя контролировать, но это просто невозможно. — Но жесткой изоляции достаточно, чтобы снизить число смертей? Чисто математически я не понимаю, как это работает. — Математическая модель очень четко это описывает. Если в очереди в метро оказываются два-три человека, которые больны или являются носителями, инфекция распространяется моментально. Большинство людей в толпе заразятся и дальше понесут всю эту историю. Карантин — одна из достаточно действенных форм борьбы с эпидемией. Это же не первая эпидемия в мире. И, более того, не последняя. — «Инвитро» в числе других организаций было предложено делать тесты на коронавирус. — Мы делаем ПЦР-тесты, которые показывают, есть у тебя вирус или нет. Вирус, как правило, выделяется на определенных стадиях заболевания. Когда появляются симптомы, вы можете найти его в носоглотке, ротоглотке. Беда в том, что ПЦР-тесты недостаточно чувствительны. Есть ложноотрицательные и ложноположительные результаты. По некоторым данным, при взятии биоматериала из полости рта ложноотрицательные результаты у ПЦР-тестов получаются в 60% случаев. При взятии из носоглотки порядка 32% ложноотрицательных результатов. Считайте, что только в 30% вы получаете более-менее истинный результат. Это снижает диагностическую значимость тестов. Но я-то считаю, что останавливают пневмонию два процесса: практически тотальное обследование всех, кого можно обследовать, и карантинизация. У каждой пневмонии есть своя математическая кривая, можно очень четко просчитать сроки. Задача здравоохранения — сплющить эту кривую, растянуть ее на как можно большие сроки, чтобы избежать перегрузки отделений реанимации, приемных отделений, больниц в целом. Если каждый день у вас будет по 50 или 20 тысяч человек заболевать, представляете, что произойдет недели через две? — Не справится система. — Точно. Либо надо быстро разворачивать военно-полевые госпитали, создавать некие импровизированные клиники (это работает, например, в Нью-Йорке) либо устанавливать на улицах будки, чтобы прохожие сдавали тесты. Сейчас тепло, можно было бы поставить в Москве сотни таких будок. Но для них не хватит тест-систем. Роспотребнадзор пытается ограничивать их количество. Да, действительно, тест-системы могут быть не очень качественные, не апробированные. Но лучше какие-то, чем никакие…Translator
About Author